Тени Богов. Искупление - Страница 119

119

– Кто-то уже размахивает твоим мечом, Амма, – затянула тугим узлом черные волосы Шаннет.

– Им никто не размахивает, – сказала Амма. – Его никто кроме меня не вынет из ножен.

– Даже жнец? – спросила Рит.

– В этих ножнах жнец не разглядит ценность меча, – ответила Амма. – К тому же жнец – не смотрит под ноги и не копается в мусорных кучах. Развяжите рот Фаре, она хочет что-то сказать.

Мать Эфа сидела в седле на лошади, прихваченной поводом к лошади Дума. Руки Фаре были привязаны к луке седла.

– Говори, – крикнула Кенди.

– Там, – откашлялась Фаре. – В лиге к западу начинается солончак. Он считается непроходимым, в нем полно ям с соленой водой, но я знаю тропу. Мы сможем обогнать и этот отряд, и уж тем более легион. Солончак заканчивается у Берканского тракта.

– И что же ты предлагаешь? – подняла брови Кенди. – Встретить твоего сыночка там? Думаешь, его принесут туда живым и здоровым?

– Туда всех приводят живыми и здоровыми, – ответила Фаре, не сводя полного ненависти взора с Ло Фенга. – Если их всех ведут в лагерь фризов, то именно туда. Там большой холм с плоской верхушкой! Лучше места для лагеря нет! Развяжите меня!

– Только если мы найдем твоего сына, – ответила Амма. – Если же нет, то тебя все равно придется убить. Зачем же развязывать? Тем более, что тропу по солончаку знаешь не только ты одна. Заткните ей рот!

– Ты уверена, что нам следует бросить след геллов и устремится к той стоянке? – спросил Ло Фенг.

– Мы их не догоним через холмы, – ответила Амма. – Фаре права. Никаких менгиров здесь никогда не было, но если где-то фризы встали, то на том холме. Его легко узнать, там имеется часовня и основание вандилской башни. Вандилы называли ее северной дозорной башней. Лет так пятьсот назад. Думаю, через часа три мы будем уже на месте. А там… посмотрим.

Амма и в самом деле или знала дорогу, или обладала завидным чутьем, потому что никакой тропы по солончаку не было. Белесая полоса, словно след от высохшей реки извивалась между холмами, и черные ямы, наполненные ядовитой влагой, казались полыньями в неведомо как сохранившемся под палящим солнцем льду. Однако, следуя за белоголовой проводницей, лошади неизменно ступали по твердому грунту, высекая копытами не только искры, но и соляную пыль. Через два часа пути Амма дала знак остановиться и, спрыгнув с лошади, повела ее под уздцы вверх по склону западного холма. Увиденное с него заставило Ло Фенга впервые за все его путешествие от Водана ухватиться за луку седла, чтобы не свалиться с лошади.

На противоположной стороне небольшого, шириной в треть лиги, распадка, сразу за пыльной полосой Берканского тракта и на фоне вздымающегося в отдалении леса высился тот самый холм, и на его склоне лилась кровь. Огромный черный камень, напоминающий клин для колки гранита, завяз в плоти холма. Бревна, по которым его закатывали наверх, казались издали переломанным страшной тяжестью тростником. Веревки, опутывающие каменную плоть, паутиной. Казалось, что некий властитель захотел воздвигнуть на придорожной возвышенности гордый обелиск, но расчеты оказались неверны, и камень, уйдя в почву тяжелым основанием, прилег отдохнуть на желанном склоне, насмехаясь над нерасчетливыми старателями. Вокруг камня творилось страшное. Сверху, с холма, на котором догорала часовня, стоял шатер и толпились сотни, если не тысячи пленников, их гнали друг за другом по склону вниз. Они заходили на камень, но не корчились с огненными удавками на шеях. Стоявшие на камне инквизиторы в черных сутанах перерезали несчастным глотки. Камень был весь покрыт кровью, кровь стекала по его граням, капала в огромные глиняные чаны, возле которых суетились какие-то слуги с мехами и бочками. И все вокруг – и склон справа и слева от камня, и пространство вокруг страшных емкостей, и сама дорога – все было завалено трупами. Инквизиторы сбрасывали обескровленные тела вниз, а заляпанные кровью фризские стражники оттаскивали их баграми. Запах крови достигал холма, на котором застыл отряд Ло Фенга, и кружил головы.

– Святые боги, – прохрипела Кенди. – Так нас сюда гнали?…

– Ты смотри, – прошептала Амма. – Что-то новое… Менгир не убивает их! Он пресытился! Твою мать, пресытился!

– Откуда здесь менгир? – спросила Рит.

– Видишь бревна? – протянула руку Амма. – Да не там, не на холме. На дороге? Его приволокли сюда. Это Перахтский менгир. У него плоская вершина и он похож на зубило. Он стоял в предгорьях, в трех сотнях лиг отсюда. Поднимался над склоном всего на полтора десятка локтей, получается, что на треть своей высоты. Знаешь, что это значит? Что фризы не пожалели сотен и тысяч человек, чтобы притащить его сюда. Что они использовали магию, потому как по собственной воле вандилы не позволили бы утащить свою святыню даже фризам. И что занялись этим делом они задолго до начала жатвы. Это к тому самому вопросу – кто ее устраивает? Кстати, это ведь самый маленький менгир. Из существующих, конечно.

– Два десятка стражников наверху, и четверо инквизиторов на камне, – проговорил Ло Фенг, опуская трубу. – Один из инквизиторов нам знаком. Это палач. Вон тот коротышка. Кажется, его зовут Мел.

– Почему они не убегают? – пораженно прошептала Шаннет. – Затоптать этих стражников и умчаться! Отсюда до окраины вандилского леса меньше двух десятков лиг. Он поднимается неподалеку!

– Магия, – ответила Рит, стискивая руками виски. – Там такая магия, что у меня раскалывается голова!

– Ужасная магия, – кивнула Амма. – Сладкая. Магия жнеца. Но самого жнеца нет. Значит, или кто-то заменяет его, или… что-то заменяет его. Они не хотят убегать. Они хотят погибнуть. Я не вижу знака врат, но он может быть начерчен и с торца камня. Но я не понимаю, чего они добиваются? Слышите пение? Это особые гимны, обрядовые. Они делают стриксы и одновременно собирают кровь. Зачем? И зачем им так много стриксов? Они уже должны хрустеть у них под ногами. Чего они добиваются?

119