Тени Богов. Искупление - Страница 82

– Чего смотришь? – с ненавистью прохрипела Фошта. – Он меня облапать решил! Вместо серебра – облапать! Помогай тянуть ворот! Надо решетку поднять, да створки распахнуть! Ясно?

– Ясно, – ответил тогда разъяренной сестрице Торн, и вот уже третий день гонки по Старой гебонской дороге среди берканских лугов и рощ повторял это слово – «Ясно», потому как его собственная судьба стала вдруг яснее ясной, и лишь одно могло примирить его с выпавшим ему жребием – спасение сына.

Ночами, в укромных ложбинах, где им удавалось развести тайный костерок, они прислушивались к возможной погоне и почти не обсуждали происшедшее. Соп перестал хныкать уже на второй день, а Брет и вовсе не говорил ни слова, лишь ежился и словно замерзал даже днем. Зато Андра и Фошта то и дело принимались обсуждать свою жизнь у Брана Вичти, призывая на его голову все мыслимые проклятия.

– Наверное, я никогда не женюсь, – пробормотал как-то под утро Соп, когда Брет, Андра и Фошта уснули, а сменившийся с дозора Торн остался сидеть возле костра. – Это ж словно в пламя броситься.

– Если бы не это пламя, тебя бы, Соп, не было, – заметил Торн.

– Меня так и так могло не быть уже… – Соп согнул пальцы, – три дня. Что мы будем делать дальше? Ну, если найдем твоего сына?

– Искать, где можно обосноваться, чтобы жить, радуя близких, – проговорил Торн.

– А есть такое место? – с надеждой спросил Соп.

– Есть, – уверенно кивнул Торн. – Таких мест, где можно обосноваться, много. А вот жить, радуя близких, трудно. Особенно во время жатвы.

Он потер шею и потрогал вернувшийся на грудь кулон. Что там осталось от камня? Хорошо бы набрести хоть на какую лавку или ярмарку. Но откуда они в этих краях?

– Спи, Торн Бренин, – жалобно попросил Соп. – Отдыхай. А то случится что-нибудь в дороге, а ты уснешь на ходу. Что мы без тебя будем делать?

– Я не усну, – пообещал Торн.

Его помощь пригодилась уже на рассвете. Утренний туман еще стелился над можжевеловой рощицей, день и не думал разгораться, и отряд Торна успел проделать по пустынной дороге не более пяти лиг, когда впереди послышались крики и как будто звуки схватки.

– Гебонский говор! – встревожился Соп, но Торн уже тянул из ножен меч и мчался вперед, словно там, за кустами, можно было разрешить все его беды и развязать все узлы. Схватка оказалась короткой. Напавшие на урсусский обоз гебонские разбойники не ожидали появления пятерки остервеневших воинов, и оставив на поле боя два десятка трупов, отступили. К огорчению Торна, среди погибших были два возницы и все урсусские стражники.

– Раздери меня демон! – выволокла Андра за шиворот из-под одной из телег перепуганного монаха. – А это еще что?

– Вай! – в восторге бросился к бывшему спутнику Брет.

– Так вас не казнили? – удивился Вай, размазывая по лицу грязь и слезы.

– А тебя не убили? – усмехнулся Соп.

– Обоз, – вздохнул Вай. – Меня послали с этим обозом до Могильного острога. Везем молодым воинам храмовую мазь, кое-какое оружие, еду. И вроде осталось половина дня дороги, а тут разбойники. Всех перебили, я едва успел под телегу сползти. Хвала богам, вы успели меня спасти.

– Уже второй раз выручаем тебя, Вай, – кивнул Торн. – И это, кажется, начинает входить в привычку. Хочешь выручить нас в ответ?

– Да, конечно, – втянул голову в плечи монах. – А что я должен сделать?

– Прокатись с нами до Могильного острога, – попросил Торн. – Бред и Соп сядут возницами на две подводы, ты на третьей. Я с девками сойду за охрану. Но тебе быть старшим.

– А я сумею? – затрепетал Вай.

– Это легче, чем сражаться, – успокоил его Торн. – Я тебе обещаю.

В полдень показался Могильный острог. Обоз выкатил из-под крон дубравы, солнце ударило в глаза, и засияло как будто сразу все – и зеленые холмы до серого и мутного горизонта, и синее небо, тоже казавшееся серым за зелеными холмами, и небольшой, но ладный острог на ближайшем холме, и шатры и палатки всех цветов, окружающие его со всех сторон, и коновязи, и лошади, и флаги на высоких шестах, и выгородки отхожих мест, и множество воинов, и костры, и даже коровы в отдалении…

– Почему он Могильный? – с недоумением озирался Соп. – Ведь рядом нет ни одного кладбища.

– Пепельная пустошь, – махнул рукой на мутное пространство за острогом Торн. – Проклятое место. Его по разному называют. И Поганкой. И Волчьим урочищем. И Могильным эхом.

– Могильным эхом? – встревожился Брет. – Почему.

– Не знаю, – пожал плечами Торн. – Или знаю не все. Ладно. Держите себя настороже, в толпу не лезьте. И языки просто так не высовывайте. Сдадим обоз, прикупим немного припасов, поправим одежду, и отправимся дальше. Так что остановимся в отдалении, чтобы не хлопотать лицами попусту. Да не трясись ты, Вай, это мы должны беспокоится, а не ты.

Вай слегка приободрился, когда Фошта вызвалась сопровождать его в качестве охранницы старшего обоза, да еще крепко ухватила монаха за локоть. Бедолага даже выпятил живот и прикусил губу. Тем временем Андра притащила несколько мисок с теплой берканской кашей, и ее спутники застучали ложками.

– Так и не удалось ни выпить вина, ни закусить окороком, – проворчал Соп. – Чудные запахи были в трактире у Тика. Чудные. Да и давно я помощи не отправлял родным в Йеру, может уже и похоронили меня. С другой стороны, все лучше, чем быть опозоренными родителями казненного сына.

– А у меня только мать, – отозвался Брет. – Еще кто-то есть, но я его не знаю. Кто-то содержит мать, да и меня. Устроил меня в роту, купил доспехи, оружие, коня. Но все тайно.