Тени Богов. Искупление - Страница 113

113

– Подожди! – нахмурился Соп. – Если поделить на четырнадцать частей такую каменюку, какая бы мелкая она ни была… Валун-то получится тяжелее человека! Как же его унести-то?

– В том-то и дело! – торжествующе подскочил Скур. – Части-то мелкие получились! С ладонь или чуть больше! А прочее – в пыль пошло. Вот и вышла от той пыли – Пепельная пустошь. Что ты на это скажешь?

– Да ну тебя, Скур, – махнул рукой Хельм. – Ничего я не скажу. Спать я буду, мне в дозоре стоять с полуночи. Охота была голову ломать?

Уже ночью, когда Торн засучил рукава и принялся менять повязки на израненных руках, к нему подошла Гледа и стала помогать.

– Это ведь точно был Кригер? – спросила она с тревогой. – Он самый? Или морок?

– Не слышал я, чтобы морок живую плоть кромсал, – признался Торн.

– А мама? – допытывалась Гледа. – Ее ты хорошо разглядел?

– Только силуэт, – вздохнул Торн. – Но голос был ее.

– Если мы и в самом деле найдем эту белую башню и спасем моего брата, то я обязательно пойду в Пепельную пустошь, чтобы увидеть маму, – твердо сказала Гледа.

– Мы спасем Макта, – прошептал Торн, – но это вовсе не будет значить, что я разговаривал в пустоши именно с твоей мамой. Я никогда не верил в колдовство, но все, что происходит, и особенно твое спасение, говорит мне о том, что оно есть, и оно безжалостно даже тогда, когда творит добро. Кто угодно мог говорить со мной голосом твоей мамы. И ведь я открыл глаза на том же холме, где закрыл их. И никакого города вокруг не увидел.

– Волки не добрались до вас, – напомнила Гледа. – А раны на собственных руках ты можешь объяснить?

– Нет, – покачал головой Торн.

К южному тракту, который был заполнен берканским войском, отряд Торна вышел к полудню следующего дня. Над дорогой почти отвесно вздымались скалы, обращаясь ближе к синему небу серыми вершинами Мглистых гор, с другой стороны с ними пытались спорить высотой огромные сосны, в тени которых стояли спутники Торна, а все пространство между скалами и соснами вдоль узкой полоски тракта заполняли повозки, тележки, стада коров и овец и, главное – люди. Белые и черные, они почти все шли на восток. Израненные воины, егеря и охотники, оставшиеся без леса, ремесленники, утратившие мастерские, крестьяне, лишенные домов и обработанных полей, купцы, потерявшие все или почти все. Редкие отряды продвигались на запад. Для них полотно тракта было свободно. Хотя, развевающиеся над воинами алые полотнища с пятью белыми звездами – стяги Исаны – казались флагами смертников. Тяжелый запах гниющих ран, стоны раненых, плач детей заставили спутников Торна помрачнеть и умолкнуть. Отправленные на разведку Фошта и Андра вернулись через полчаса и сообщили, что король Йераны и в самом деле умер, и его сын – Триг, или уже короновался или коронуется со дня на день в крепости Хайборг. Вдоль дороги имеются дозоры, но лишь до половины пути, где дорога уходит выше в горы, потому как случаются и нападения волков из леса, и налеты разбойников, но проверяют только тех, кто идет на восток. На запад идут действительно смертники. Принц Исаны Хедерлиг удерживает Фригу последние дни. Только для того, чтобы дать отступить беженцам.

– Кто штурмует Фригу? – спросил Торн. – Неужели фризские легионы добрались до нее?

– Нет, – ответила Андра. – Фризы попадаются, но осаждает Фригу не войско. Безумие накрыло земли западнее Фриги. Геллы, которые ведут себя так, словно больны бешенством, вандилы разных племен, разбойный люд, беглые рабы, даже паллийцы откуда-то взялись за сотни лиг от моря. И все они словно с ума посходили!

– Словно не злая воля гонит их на бастионы Фриги, а сладость смерти, – добавила Фошта. – Те, кто уходят на восток, все в ужасе. К тому же, многие поражены жатвой, а храмовников мало, они не успевают даже смазывать шеи несчастным.

– Что ж, – задумался Торн. – Нам пока еще ужасаться рано, но ужаса слишком много не бывает. Так что следует поторопиться, чтобы не опоздать к раздаче.

Через три дня, едва не загнав лошадей, отряд Торна въехал в южные – горные ворота Фриги. К этому времени поток беженцев почти иссяк. На запад шли только подводы с ранеными и увечными. Сама Фрига – белокаменная крепость, занимающая один из предгорных холмов над Вандилским лесом, была окутана дымом. Горели казармы, склады и немногочисленные дома. Замковая башня торчала из дыма словно закопченная печная труба. В отдалении раздавался гул вандилских барабанов, гнусавый писк геллских дудок и тяжелые удары, словно огромный подземный великан пытался выбраться на поверхность. На воротах стражи не оказалось. Распахнутые створки их при каждом сотрясении камня вздрагивали.

– Неужели тараны снарядили? – оторопел Хельм.

– Точно тараны, – согласился Падаганг. – Но почему нет стражи на горных воротах? Заезжай в город, кто хочет.

– К этим воротам нет прохода с равнины, – объяснил Торн.

– Стража была на дороге, – бросила Андра, встав в седло с ногами и приложив к глазам ладонь. – А здесь должен был стоять дозор. Кажется, штурм в разгаре. Значит, лишних воинов во Фриге нет. Все на стенах.

И словно в подтверждение ее слов, из окон возвышающейся над крепостью главной башни тревожно запела берканская труба, а мгновением позже в ушах у Торна прозвучал как будто и знакомый, и незнакомый сухой женский голос:

– К северному бастиону, Торн. Спеши к северному бастиону. Сейчас ворота падут. Нужно отбить их. Потом найдите Друкета.

– Кто это сказал? – обернулся Торн.

Рядом никого не оказалось, на двух ближних подводах женщин не было, только угрюмые исанцы с перетянутыми тряпьем ранами. Кварталом ниже по улице ковыляла какая-то нищенка с узлом, но она была слишком далеко, чтобы шептать на ухо.

113