Тени Богов. Искупление - Страница 115

115

– Мне нужен человек… – нахмурился Торн. – Мне нужно найти Друкета. Человека по имени Друкет. Я думаю, что именно он поможет мне.

– Он и есть лучший воин Фриги, – кивнул принц. – Барон Друкет. И именно он отправился искать твоего сына.

– А вот и он! – вскричал Лон, махнув рукой в сторону появившегося на привратной площади всадника. Тот был вымазан в крови не менее, чем Торн и все, стоявшие у ворот. Крепкий, светловолосый воин средних лет спрыгнул с лошади, подошел к принцу и опустился на одно колено.

– Никаких следов. Эта орда как растворилась. Она выходит к крепости раз в месяц. Когда кончается еда.

– Вот, – принц показал на Торна. – Это отец Макта. А вот это его сестра.

– Низкий поклон тебе за такого сына, Торн, – проговорил Друкет. – Еще не все потеряно. Мы будем его искать. Вас двое?

– Нас не двое, а десятеро, – подала голос Гледа. – Андра и Фошта, правда, отправились помыться после схватки, но восемь воинов здесь. Я, отец, Соп, Скур, Хельм, Вай, Падаганг, Брет.

– Как ты сказала? – переспросил Друкет. – Вред?

– Не Вред, а Брет, – поправила Друкета Гледа. – Вон он стоит. С перевязанной рукой.

– Брет? – застыл Друкет, но уже через секунду перевел взгляд на Торна. – Ты что-то хочешь сказать мне, воин?

– Я знаю, где мой сын, – сказал Торн. – Но тут никто не слышал о таком месте. Оно должно быть где-то не очень далеко. Называется – Белая башня.

– Откуда ты услышал о ней? – поднял брови Друкет.

– Моя умершая жена подсказала мне, – прошептал Торн. – В Пепельной пустоши.

– Я знаю, где находится эта башня, ваше высочество, – поклонился принцу Друкет. – Торн, готовь своих воинов. Выходим через час.

Глава восемнадцатая. Пепел

«Не верь тому, кто говорит от имени бога,

бог сам не знает своего имени…».

Пророк Ананаэл

Каменный завет

Геллы словно обезумели. Наставники юных воинов Клана Теней учили к всякому врагу относится с уважением, пусть даже любой из них много слабее эйконцев, и о геллах говорили, что они дерзки, смелы и быстры, о чем следует помнить отдельно, потому как быстрота зачастую связана с глупостью и безрассудностью, что представляет опасность, но вместе с этим – «отходчивы». Маленький народ склонен сберегать себя, и на долгие схватки и затяжные бои не способен, если только они не ведутся у его родовых башен. Поэтому при малейшем сопротивлении противника геллы предпочитают убраться восвояси, отойти. Геллам, напавшим на отряд Ло Фенга, эти рассуждения были незнакомы, или они по какой-то причине не были обыкновенными горцами. Они рвались вперед, и забыв об опасности, и не чувствуя ран и боли. Даже Кенди в какой-то момент завизжала от ужаса. Гелл, которому она только что снесла своим двуручником башку, продолжал идти на нее, размахивая мечом. К счастью, мертвеца сбил с ног Дум. А вслед за тем бой завершился.

Ло Фенг опустил меч и поклонился спутникам, которые начали схватку, не дожидаясь своего предводителя, и оглянулся. Поляна, зажатая между ельником и языком каменной осыпи была залита кровью и завалена телами. В отдалении в тревоге замерли лошади. Пахло кровью и свежескошенной травой. Между трупами ходила Кенди и, бормоча проклятия, добивала раненых. Шаннет, прежде чем передать ей одного из них, встряхнула горца, выслушала несвязный лепет, свистнула Руора, кивнула Кшаме, и вскоре вся троица запрыгнула в седла и умчалась вниз по склону. Сли негромко выл, зажимая окровавленными ладонями распоротое брюхо.

– Я ничего не могу сделать! – в слезах крикнула Рит.

Рядом, прижимая тряпицу к рассеченному плечу, в растерянности стоял Дум. За его спиной Фаре держала за шиворот багрового от возмущения Эфа.

– Амма, – Ло Фенг нашел взглядом беловолосую спутницу, которая спустилась к месту схватки к ее завершению. – Прими мое почтение, мать-основательница, но ты же сказала, что никто не погибнет сегодня?

Амма затянула узел на мешке, в котором только что копалась, поднялась и пожала плечами:

– Никогда не думала, что эйконец способен беспокоиться о чем-либо, кроме своего клана или собственного контракта. Впрочем, даже это не должно вызывать у эйконца беспокойства. Что тебе до этого паренька? Какая разница, когда он сдохнет? К тому же прорицание редко сбывается в точности. А иногда не сбывается вовсе.

Видно что-то звериное или ледяное проявилось на лице Рит от этих слов, потому что Амма вдруг изобразила улыбку и добавила:

– Хотя, я никогда не ошибаюсь. Так что до завтра он протянет в любом случае. Не волнуйся, воин покоя, и пусть не волнуется твоя подруга. Не забывай, всему есть своя цена.

Она подошла к Сли, решительно отодвинула в сторону Рит, но не взялась за вывалившиеся из живота вора потроха, а поймала его голову в ладони, сжала их и медленно проговорила, глядя в помутневшие глаза парня:

– А ведь ты не вор. Ты убийца. Конечно, вор тоже может научиться так же метать ножи, но вряд ли он при этом будет так холоден. Когда человек убивает кого-то, конечно, если он не потерял разум от вина, травы, ненависти или еще по какой-то причине, то он всегда становится сам собой. Перестань хныкать, покажись. Сбрось шелуху.

– Так легче, – шевельнул трясущимися губами Сли. – Легче плакать, когда больно, чем не плакать. Легче кричать, чем не кричать.

– Да, – кивнула Амма. – Во всяком случае теперь ты знаешь, что чувствует умирающий. Скольких ты убил? Не здесь, а там, где был тем, кто есть? Здесь ты сразил четверых. Достойно, несмотря на то, что половину работы за твоих спутников вновь сделал эйконец.

– Пятьдесят четырех, – прохрипел Сли, дрожащей рукой сдергивая рукав с другой руки, на которой были вытатуированы цветы – россыпь крошечных синецветов. – Я убил пятьдесят четырех человек. Вот, смотри. Пятьдесят отметин на моей руке! Последних не успел отметить!

115