Тени Богов. Искупление - Страница 65

– Как же так? – с опаской потрогал шрам на собственной шее Стайн. – Выходит, капитан Кригер зарубил собственного стрелка? Флита? Помню я этого парнишку, да. Все умничал. Но с Кригером-то что стряслось? Он, конечно, был на слово скор и на язык остер, но даже спьяну никогда разума не лишался.

– Магия! – понизил голос Веген и, переведя взгляд на Хопера, нахмурился. – Эй! Что с тобой, уважаемый? У тебя глаза как черные провалы! Болит, что ли, что-нибудь?

– Болит, – кивнул Хопер и поднялся. – Пошли.

– Куда это? – не понял старшина дозора.

– Неси лопату и показывай, где закопали этого Кригера, – объяснил Хопер. – Мне надо на него посмотреть.

– А чего на него смотреть-то? – не понял Веген. – Я целый день есть не мог, как его когти и зубы увидел…

– Сказано, неси лопату, значит неси, – отряхнул порты Эйк. – Мне вот тоже любопытно, рядом с кем сражался принц Хо. Подумай, Веген, ведь этот самый Кригер мог и его убить.

Могила была неглубокой. Кригера закопали в стороне и от острога, и от могилы энсов, да еще привалили тяжелым камнем и забили вокруг него несколько можжевеловых кольев. Эйк отвалил камень в сторону, Хопер посоветовал убрать колья, потому как толку от них чуть, а когда из-под земли показалось котто и сапоги Кригера, дал знак Стайну, и тот, зацепив покойника багром за пояс, выволок на край ямы.

– Святые боги! – схватился за рот Мушом.

Труп выглядел и пах так, как будто его закопали пару месяцев назад. Кожа на теле вздулась, покрылась черными пятнами, волосы клоками отставали от головы вместе с кожей. Но даже в этом непотребстве можно было разглядеть и кривые звериные когти на пальцах, и коверкающие лицо клыки.

– Что это творится-то? – в ужасе прошептал Веген, удерживая над трупом шипящий факел.

– Магия, – прошептал Хопер, наступая ногой на длинный берканский мушкет, у которого сгнил приклад, а ствол съела ржавчина. – У всего есть две стороны. Жизнь – маятник. Лепишь магией зверя, наливаешь его силой, будь готов, что когда сила схлынет, останется яма. Пепелище. Видишь, она пожирает даже то, что оказалось рядом.

– И что с этим теперь делать? – спросил Эйк.

– Закапывай, – пожал плечами Хопер. – Хотя, можешь и сжечь. Поверь мне, теперь это уже все равно. Главное – я увидел.

– И что же главное? – прошептал белый как диск луны Стайн.

– Эта жатва будет страшнее прочих, – ответил Хопер. – Кажется, люди обойдутся без помощи жнецов в смертоубийствах. И еще одно. Если правда, что на груди у него был стрикс, то все еще хуже.

– Чем хуже? – не понял Мушом.

– Тем, что он не смог противостоять обращению, – ответил Хопер. – Хотя пытался. Что ты рассказывал об этой лекарке, Чиле, Веген? Куда она ушла?

– Да никуда она не уходила! – едва не выронил, обжегшись, факел Веген. – Я же говорю, исчезла! Вот как стояла, так и исчезла!

Хопер смотрел на раздраженного старшину и думал о том, что даже не самый умелый фокусник с магическими задатками может сплести в секунду наговор, чтобы отойти в сторону, пока пара десятков ярмарочных зевак будет глазеть в изумлении на то место, где он только что был. Но зачем это старой бродяжке?

– Можешь показать это место? – спросил Хопер. – Ты вроде говорил, что она исчезала не один раз?

Через несколько минут Веген уже топал ногой по проплешине на траве недалеко от менгира:

– Вот, в прошлом году здесь костер ладили. Вот как стояла, так и исчезла. И в тот раз, и в предыдущий. На этом самом месте. Я еще думал, вот погань, появишься еще раз, точно прикажу розгами высечь за шуточки, а как появилась, ну словно язык проглотил. Так ведь она считай что и спасла нас!

Хопер отстранил Вегена, опустился на колени, ощупал землю, спросил:

– Что она еще здесь делала?

– Чего-чего… – пробурчал Веген. – Отвар пила. Предсказывала. С Торном о чем-то говорила. Что-то его дочери подарила. Под менгиром стояла. Снилась мне, поганка старая.

– Под менгиром стояла, – повторил Хопер, поднял глаза на две соединившихся над ним скалы и пробормотал про себя – «Значит, будут ему знаки?». И в тот же самый миг на темных, укутанных ночной мглой гранях вспыхнули и исчезли две руны – «Два и один».

– Эй! – услышал Хопер встревоженный голос Вегена и почувствовал прикосновение. – Ты жив или как? Окаменел, что ли?

– Это ж книжник, – раздался как будто в отдалении голос Эйка. – Наверное, книжку какую-то вспомнил. Я вот, когда учился читать, так же каменел, когда свиток развертывал. Причем – любой свиток. Наверное, и сейчас окаменею. Хорошо, что у меня свитка нет.

– Да ладно, – крякнул Веген. – Ты его глаза видел? У меня мать когда от поганой болезни помирала, такие же глаза были. Так и упала замертво. От боли. А я стоял рядом, смотрел на нее, губы грыз и сделать ничего не мог. Сам бы упился на ее месте, все легче, а она не переносила это дело.

– Может, его водой облить? – поинтересовался Мушом.

– Не нужно меня водой, – с трудом пошевелился Хопер и медленно поднялся на ноги. – Обманула тебя бабка, Веген. Бросила наговор, отвела глаза и пошла себе к воротам. Только ты уж не пытайся ее высечь. Себе дороже выйдет. О чем она тебе снилась?

– Как это «о чем»? – не понял Веген. – Ты не подумай плохого, я, конечно, сны разные смотрю. Разное случается в снах, я, вроде, бессемейный, так что какие хочу, такие сны и смотрю. Но с бабкой этой – ни-ни. Просто, подошла, как будто вот на этом самом месте, за плечи меня взяла и сказала: «Помучиться тебе придется, Веген, но недолго. Из плоти в плоть, дорогой, из плоти в плоть». Хотел я ей сказать, какой я тебе «дорогой», старушка, да только проснулся. Так и не сказал.